Реабилитационная робототехника: разбор кейсов
В рамках Московского международного салона образования прошел разбор кейсов «Робототехника для детей с особыми потребностями: методики, цели, соревнования». Были представлены три кейса — обучение робототехнике детей, находящихся на длительном стационарном лечении, детей с ментальными нарушениями и слабовидящих детей.
Елена Кузнецова, Андрей Рожков, Александр Масленников
Спикерами стали:
- Елена Кузнецова, учитель робототехники в Центре им. Дмитрия Рогачева, тренер участников конкурса «Абилимпикс»,
- Андрей Рожков, учитель школы «Технологии обучения», основатель проекта ArduMakers,
- Александр Масленников, учитель информатики школы № 1499 Москвы,
- Модератор: Динара Гагарина, главный редактор портала «Занимательная робототехника», доцент Пермского университета и Высшей школы экономики.
Занятия робототехникой в стационаре
Елена Кузнецова: Почему мы называем робототехнику реабилитационной? Реабилитация как термин — это процесс, который позволяет восстановить утраченные функции или компенсировать их другим способом. Я позволю себе сделать допуск, что у многих здоровых детей есть проблемы, связанные с недопониманием, недополучением, какими-то когнитивными потерями. У нас много детей с ментальными нарушениями, поэтому то, о чем мы говорим, действительно интересно и работает на всех детях. Не обязательно тех, кто проходит лечение.
Почему реабилитационная робототехника появилась у нас? На длительном стационарном лечении дети находятся в ограниченном замкнутом пространстве в больнице. Больница — это белое пространство, в котором дидактические материалы ограничены. Войти в палату к больному ребенку зачастую сложно. Он не хочет говорить с тобой вообще, ни о занятиях, ни о том, чем хочет заниматься. Это не просто работа, это работа с ограниченной дидактикой.
Робототехника в нашем случае — это конструирование, и это хорошая находка. Взяли конструктор, вышли, собираем. Ребенок понимает практически на пальцах, что происходит, как формулы работают. Сложные понятия – скорость, время, расстояние — для 4-5 класса на основе механизмов понять значительно интереснее.
Основная наша головная боль — дети которые попали в онкоцентр в подростковом возрасте. Они пришли уже со своими интересами, своими историями. Они занимались спортом, музыкой, и болезнь накладывает отпечаток. То, чем ребенок занимался прежде, становится недоступно. У ребенка нет никаких жизненных смыслов, он не понимает, зачем ему жизнь. Он заболел, ему и так сложно. Все то, к чему лежала его душа, все то, что составляло смысл его жизни — для него становится невозможным в силу медицинских противопоказаний. Наши задачи — с помощью той же робототехники — создать новые жизненные ориентиры, дать понять, что ты талантлив еще и в этом.
Динара Гагарина: Каков возраст детей?
Елена Кузнецова: Охват по возрасту от 6 до 16 лет. Хотя приходят малыши. Тогда занятия проводят с мамой или папой и ребенком.
Кстати, на наши занятия приходят дети из основной школы. Происходит совместная реабилитация. Дети, которые находятся на длительном лечении, как правило уже находится в принятии своей болезни. Дети в основной школе испытывают различные психологические проблемы с несчастной любовью, отношениями с родителями, и реляционность наших занятий заключается в том, что дети из основной школы понимают для себя, что жизнь — классная штука, и та девочка, которая 2-3 года борется с раком, все же борется за жизнь, значит, что-то в жизни есть.
Участие в конкурсах
Елена Кузнецова: Мы вышли на пространство конкурсов. Почему те же экзамены ЕГЭ мы можем сдавать, а проводить соревнования дистанционно нельзя? В прошлом году у нас случился опыт удачный участия наших детей в конкурсе Абилимпикс.
Для нас реабилитационная робототехника — это то, что позволяет ребенку вернуть радость жизни, создает новые жизненные ориентиры. Раньше этим не занимался, а теперь можешь этим заняться. Это интересно, необычно. Для нас участие в конкурсах — новые профессиональные интересы, которые можно создавать, находясь на лечении. Все, что связано с робототехникой, активно перекладываем на другие сферы деятельности. У нас есть радиостудия, радиотеатр, арт-терапия, различные творческие активности, с помощью которых вытаскиваем детей из этого состояния. Робототехника — один из инструментов, которые весьма успешно работают.
Андрей Рожков: Когда проводятся соревнования, все думают о здоровых детях, поэтому есть ограничение — до 18 лет. О том, что наши дети с задержкой в развитии и им может быть уже больше 18 лет, не задумываются. Они уже не могут участвовать в соревнованиях, либо могут принять участие в инженерных, где они уже не потянут.
Сергей Косаченко: Наш лицей находится в областном подчинении, мы проводим и организуем региональные соревнования, такие как Томская областная робототехническая олимпиада и соревнования на кубок губернатора Томской области. У нас есть один знакомый молодой человек, инвалид. Он занимается в одном из домов детского творчества. Специально для него мы всегда делаем исключение на соревнованиях. Он просится участвовать в соревнованиях, ему оргкомитет всегда дает право участвовать, там где он пожелает. Чтобы другие дети и тренеры не возмущались, он участвует вне конкурса.
Проект ArduMakers и микроэлектроника для детей в специализированной школе
Андрей Рожков: Говорить я буду про «Инженерный проект ArduMakers», который представляли на выставке в Лондоне. Основная идея проекта зародилась в 2015 году, когда мы собирались выйти на соревнования Робофест. Если мы робототехнику условно разделим на 3 части, то мы можем получить механику, микроэлектронику и программирование. У нас уклон больше в микроэлектронику. Все начиналось с того, что дети в самом начале не могли даже рисовать схемы. Далее у нас поменялась идея — создание прототипа и модели. В какой-то момент на нас вышел магазин «Чип и Дип». Они предложили сотрудничать, и наработки детей стали продаваться в их магазине. Первые два робота были созданы для участия в Робофесте. Первый занял 15 место. Тогда участвовала 51 команда. Мы начали делать следующего робота, но были другие требования, наши дети оказались не у дел.
Самое приятное в том, что дети сами выбирают, что хотят делать. Официально прописано 3 часа занятий в неделю, но на самом деле это 20 часов в неделю. Дети с трех до семи вечера сидят, пока не сделают. Что хотят. Проект «Светофор» — это проект одного дня. Они захотели его сделать, смогли спаять, исправить ошибки. Пока они не успокоились, они не ушли. Сделать проект мало. И мы никогда бы не вышли на «Чип и Дип», если бы мы не пропагандировали наши проекты. Первое что мы сделали — сайт проекта, где есть все разработки. Они подписываются, описывается процесс. На сайте можно взять готовые файлы для выполнения. Позже мы сделали Youtube канал, где освещается все то же самое. И соответственно соцсети, где собственно «Чип и Дип» нас и нашел.
Открыть презентацию Андрея Рожкова.
У нас был ребенок, который пришел к нам в шестом классе, и он практически не разговаривал. Общаться с ним было проблематично. Если вы хотели у него что-то спросить, то нужно было составить вопрос так, чтобы ответ был да или нет, развернутых ответов он не давал. В 2016 году нам предложили участвовать в «РоботСАМ». Надо было сделать робота, мои дети на тот момент уже научились паять, но там ничего нельзя было изменить, так как всё это было собрано на аналоговых схемах. Робот был несовершенен. Когда всё было сделано, нужно было ждать месяц результата. Дети решили сделать для него еще и корпус. А в результате, когда мы вышли на соревнования, получилось так, что детям вручили грамоту за лучше конструкторское решение. Это был хороший толчок для детей.
Журналистов с Московского телевидения, которые там присутствовали, заинтересовал проект и они начали приставать к детям с интервью. И тот самый парень согласился его дать, было довольно сложно. Он дал односложные ответы, интервью получилось коротким, но было хорошо, что он согласился беседовать.
На следующем этапе мы должны были поехать в Петербург. И он захотел! А вечером мне позвонила его мать и сказала: «Что вы сделали с ребенком? Я не могу его вывести ни в один город, всегда сидит в Москве, а сейчас пришел и сказал, что поеду в Питер». Естественно, его мать согласилась сопровождать детей, мы съездили. Очень удачно. Там соревнования проходят по хорошему сценарию: детей забирают на день, в это время вы можете заниматься чем угодно, а дети создают проекты, которые предлагают. Им дают пользоваться интернетом, но задание строится так, что просто найти ответ невозможно. На следующие соревнования он взял на себя роль руководителя и рассказывал о разработке на стенде.
Робототехника + биология + реабилитация
Лариса Будан: Я тоже стала верить в робототехнику, хотя я учитель биологии, предметник. Работаю я в онкоцентре Димы Рогачева второй год, и Елена Кузнецова просто заразила меня робототехникой, хотя я много чего не понимаю, и иногда дети обучают меня. Робототехнику я связываю с биологией, потому что есть такие модели, как лягушки, двигающиеся животные, пчелы, которые цветы опыляют. Такая технология подходит для разного уровня детей. Потому я вхожу в палату к ребенку, который лежит. Перед ним набор, мы с ним вместе собираем и обучаем друг друга, идет сборка, и модель оживает. И тут я выхожу на первый план со своей биологией — почему эта пчела должна кружиться вокруг цветка, пестики, тычинки, как привлекают цветы насекомых и так далее. Ребенку это нравится, он это запоминает, родители снимают ролик…
Елена Кузнецова: Представляете, это раковый детский корпус. Так, на минуточку задумайтесь. Всем это нравится. На самом деле это и есть про жизнь. Это то, о чем мы все время пытаемся говорить, а я так просто кричать. Да, это страшно, это противоестественно, что дети уходят. Но если дети, находясь там, будут постоянно только расстраиваться и видеть слезы своих матерей, которые их будут заживо хоронить, это вообще беда.
Алексей Подройкин
Робототехника для детей с нарушением зрения
Александр Масленников: Мы занимаемся робототехникой с детьми, которые не очень хорошо видят. У нас есть Лего и это действительно инструмент, который помогает нам не только заниматься робототехникой и конструированием, но имеет какие-то межпредметные связи – та же самая физика. Наборы мы используем Lego education.
У каждого ребенка должна развиваться моторика. В нашем случае это еще и ориентировка в пространстве. Ко мне уже с первого класса начинают ходить дети и интересоваться. Они ходят, ждут этого дня, когда же они смогут прийти и начать творить, познавать мир. Для человека, у которого проблемы со зрением, первый вопрос и цель — это познавание мира. В робототехнике кроме познавания мира идет еще и познавание своих способностей. Сначала ребенок думает: это невозможно. Потом говорит: нет, наверное, все-таки это возможно. А потом в конце они понимают, что, «если очень захотеть, можно в космос полететь».
Дети с нозологией, с которой я работаю, тянутся к деталям, но не всегда их видят. Более мелкие детали для них сложны, поэтому дети сложнее переходят на робототехнику. Но как правило, я прикладывал усилия для того, чтобы они оставались.
Дети — это хрупкий организм, надо дать понять ребенку, что он сможет все. К детям надо все-таки быть ближе и всегда их поддерживать в любой ситуации.
Динара Гагарина: С каким возрастом вы занимаетесь и участвуете ли в соревнованиях?
Александр Масленников: Из-за отсутствия наборов мы не участвовали в соревнованиях по робототехнике с 2011 года, но сейчас у нас готовится команда к Робофесту. Возраст детей от 7 до 16 лет.
Елена Кузнецова: Наша нозология часто имеет осложнения на зрение. У меня был опыт работы в лагере «Шередарь». Там был слепой ребенок. Это лагерь для реабилитации детей после онкозаболеваний. Реабилитация, если мы говорим о реабилитационной робототехнике, зачастую заключается еще и в том, что нужно делать все то же самое, что делают условно здоровые люди. Делать самому. Так вот этот слепой ребенок искал по описанию деталь в коробке сам. Ему объясняли, где они находятся, – и он искал. И это тот самый высший пилотаж. Он, не видя совсем ничего, собирал то же самое, что остальные. Давайте не будем воспринимать детей с ограничением по здоровью, как детей ущербных и больных. В этом вся наша проблема. Мы пытаемся под них что-то специально сделать, а им нужно самим делать. Надо попытаться видеть мир через призму их восприятия. Тогда все восстанавливается, в первую очередь наши мозги восстанавливаются.
Александр Масленников: Это мы знаем, какие у детей заболевания, мы смотрели в их медицинские карты. А дети бегают, как здоровые, и им не нужно внушать, что они больны. Они себя чувствуют здоровыми.
Сергей Косаченко: Мы в лицее ведем микроэлектронику на платах прототипирования, это беспаечная технология. К нам на один учебный год заселили на время ремонта в их здании интернат для слабовидящих детей. Ко мне стал ходить ребенок слабовидящий. Он начал собирать платформу с мигающими огнями. Когда он увидел, что огни мигают, он был в восторге.
Фото Динары Гагариной.
